Психология сегодня. Данные о состоянии психологической науки

Статьи по психологии История психологии Психология сегодня. Данные о состоянии психологической науки

Насколько наше путешествие позволило нам углубиться в terra incognita ума?

Путешественник, исследующий не нанесенную на карту территорию, знает, что, увидев вдали океан, он достиг дальнего берега, конца своего пути. Однако для нас дальний берег отсутствует; в науке никогда не существует конечного знания о природе реальности. Мы не можем определить, насколько мы приблизились к концу пути, поскольку такого конца нет. Как и во всех других науках, в психологии, отвечая на вопросы, мы только находим новые — более тонкие и более глубокие.

Тем не менее мы зашли достаточно далеко, чтобы ответить на многие классические вопросы, в древности заданные греческими философами и другими мыслителями в более поздние времена.

Ответы на их вопросы о природе души, о двойной субстанции разума и тела, о способах их взаимодействия содержатся в том, что теперь известно о химических и электрических процессах, протекающих на разных уровнях и в организованной форме порождающих феномен, который мы называем разумом. Вот уровни этих процессов и форм организации:

• на самом низком уровне, в интервале 10 ангстрем (миллиардной доли метра) молекулы нейромедиаторов выбрасываются синапсами работающего нейрона в промежутки между собой и дендритом другого нейрона;
• их на несколько порядков превосходят синаптические промежутки (размером примерно в один микрон — миллионную часть метра), которые преодолевают молекулы нейромедиаторов, неся импульс от передающего нейрона к принимающему;
• еще на два порядка больше нейроны, имеющие длину примерно в 100 микронов (одну десятитысячную долю метра); по их аксонам путешествуют импульсы, передаваясь соседним нейронам;
• еще на один порядок больше: простейшие цепи длиной примерно в миллиметр образуются несколькими соединенными нейронами, последовательно разряжающимися, порождая такие элементарные реакции, как отклик на определенным образом направленный визуальный стимул;
• на один или два порядка больше цепи (длиной от одного до десяти сантиметров), состоящие из миллионов связанных нейронов — хардвер, в котором действуют программы, которые мы воспринимаем как мысленные схемы, мысли и язык;
• наконец, еще на один порядок больше: вся центральная нервная система, по грубой оценке в метр длиной, в которой и происходит все описанное выше на собственных уровнях организации.

Другими словами, разум есть запрограммированный поток информации, который делают возможным организованные паттерны миллиардов нервных процессов.

Восприятие, память, мышление, личность и самость — все это работающие программы ума, черпающие и использующие информацию и опыт, хранящиеся в мозговых цепях в форме синаптических связей, тем или иным способом реагирующих на стимулы. (Некоторые философы-психологи все еще спорят о том, что собой представляет дуализм мозговых процессов и психических эпифеноменов, ими порождаемых и им параллельных; однако поскольку эпифеномены прекращаются, когда мозг умирает, доктрина не представляет собой ничего иного, как традиционный дуализм разума и тела.)

Вечный вопрос о приоритете наследственности или воспитания — приоритет первой в начале XX века отстаивали сторонники наследственности, а приоритет второй позже — бихевиористы, в последнее время нашел ответ в интеракционистских терминах. Имеется много свидетельств того, что врожденные свойства — продукт эволюции — развиваются и получают форму благодаря опыту; опыт воспринимается и интерпретируется в терминах врожденной предрасположенности.

Тот же ответ предлагается на древний вопрос о том, откуда берутся наши идеи: они являются продуктом опыта и научения, которые воспринимаются и которым придают форму врожденные нервные особенности. Примером является овладение языком. Мозг ребенка имеет специализированные области, которые способны с небольшой помощью воспринимать синтаксические паттерны, извлекать значения из речи окружающих и группировать соответствующие объекты в абстрактные категории. Когда мозговые цепи дефектны от рождения, научение затруднено или невозможно. Индивид, обладающий врожденными низкими вербальными способностями, не сможет оперировать трудными абстракциями, независимо от того, сколько опыта имеет.

Мы также прочли, и нет нужды повторять, о современных ответах психологии на некоторые другие древние вопросы: как работает восприятие; как ум решает задачи; как мы рассуждаем и почему мы часто рассуждаем ошибочно; как и когда наши действия определяются эмоциями, сознательными суждениями или взаимодействием этих двух факторов; как возникают паттерны поведения — эгоистичного или альтруистического, дружеского или враждебного — в зависимости от латентных тенденций семейного и социального опыта.

Другие вопросы, впрочем, Бела Джулеш, исследователь зрительного восприятия и изобретатель стереограмм, называет проблемами- роскошью. Незнание ответов на них не замедляет научный прогресс и не влияет на течение исследований, так что выяснение их не является необходимостью, и большинство психологов, соответственно, их игнорирует. К таким вопросам относится природа сознания. Его роль или функция в психологии человека неясны, и большинство исследователей, включая когнитивистов, ими пренебрегают, занимаясь собственными делами. Однако, как мы видели выше, сознание в последнее время привлекает к себе все больше внимания, и можно предположить, что по мере того как психология будет все глубже исследовать когнитивные процессы, сознание перестанет быть проблемой-роскошью. Ульрик Нейсер, как вы, возможно, помните, говорил, что самый изощренный компьютер бесконечно уступает во многих важных отношениях любому обычному человеку как раз потому, что он не осознает себя как существо.

Даже свобода и воля, две концепции, практически не рассматривавшиеся психологией многие десятилетия, теперь попадают в поле зрения. Бихевиористы отметали их как менталистские иллюзии, а когнитивисты избегали, потому что акт свободной воли представляется не имеющим причины, а это ересь для науки. Однако когнитивистам не удалось обойти или не заметить проблему выбора — бессмысленную концепцию для тех, кто продолжает настаивать на том, что воздействия прошлого и настоящего определяют выбор индивида, но тем не менее наблюдаемый и неоспоримый феномен.

Филип Джонсон-Лэйрд предполагает, что операционная система разума функционирует в саморефлексивном стиле, изучая собственные мысли и поведение и тщательно оценивая исходы различных действий и возможных поступков, решая, какой окажется лучшим, и целенаправленно выбирая его выполнение. Когда мы не следуем этому процессу, мы совершаем выбор по менее осознанным причинам, что Спиноза называл человеческим рабством. Когда мы совершаем выбор на основе саморефлексии и оценок, мы приближаемся к человеческой свободе.

Примерно о том же говорит Альберт Бандура в своей теории самоэффективности. Свобода, считает он, должна определяться не негативно — как отсутствие внешнего принуждения, а позитивно, как осуществление самовлияния:

Благодаря способности манипулировать символами и заниматься рефлексией люди могут порождать новые идеи и новаторские действия, превосходящие их прошлый опыт. Используя саморегуляцию, они помогают определять природу своих ситуаций и того, чем стали.

Куда мы должны двинуться отсюда?

Каждый выпуск «Энньюэл Ревьюоф Сайколоджи» полон предсказаний будущего науки. Большинство из них говорит о том, что по многим направлениям психология сделает прорыв в до сих пор неизвестные области знания и что широкие, грубые формулировки прошлого уступят место узким, специфическим, проверяемым теориям. Вероятно, именно так и будет развиваться психология, если только неожиданно не появится Ньютон психической жизни, который сможет найти всеобщие законы, связывающие между собой феномены из различных областей.

Вероятно также, что многие открытия будущего, как это было в прошлом, принесут пользу человечеству в самой разной степени — от тривиальной до важнейшей, от способов воспитания детей и улучшения памяти до, скажем, радикального улучшения образования и ослабления расовой и этнической ненависти.

Наконец, в гораздо большей степени, чем раньше, психология удовлетворит чистейшее и истинно человеческое желание — желание понять. Альберт Эйнштейн однажды сказал: «Самая непонятная вещь в мире — это то, что мир доступен пониманию», однако психология опровергает великого человека. Она делает наше понимание мира понятным.

Источник: "История психологии" Мортон Хант 2009 г.